— Ну не знаю, — смутился паренек. — Оракулу виднее. Не зря же на каждом ежегодном совете он требует у господина Кима десять ловчих для охраны, и господин Ким нехотя, но дает своих людей.
С этими словами он бросил на подоконник тряпицы и с чувством выполненного долга поспешил прочь.
— Бинго. — Вновь погрустнел Серый. — Типа выигрыш и все такое. Ну не верю я в такие совпадения.
Со своим спутником я в тот момент был согласен. Вот просто так принести сведения о местоположении артефакта, либо имена людей, доподлинно знающих место, практически невозможно. Либо, что сомнительно, парень много знает, и болтлив. Почему сомнительно? Да потому что таким вот говорливым особям на Марлане как правило терзали языки, и это, замечу, в лучшем случае. В худшем трепача находили с перерезанным горлом в ближайшей канаве. Был и второй вариант, а именно то что кто-то нас решил пустить по определенному следу, и тут уж у меня вовсе разыгрывалось воображения, а предположения начинали ветвиться и разбегаться во все стороны, как ветви в кроне могучего дуба.
— Может и бинго, — произнес я, решив не вываливать на Серого свои домыслы, — но эту информацию стоит проверить. В конце концов до вечернего рассказа у нас еще вагон времени, а день чем-то занять надо. Пройдусь по городу, осмотрюсь еще раз, прикуплю немного шмоток. Наши затасканные шкуры начали мне немного надоедать.
— А я останусь в комнате и порепетирую, — радостно согласился Серый.
Выйдя из «Жареной курицы», я отправился прогуливаться по городу, придав себе облик важный и задумчивый, дабы местные жители не усмотрели во мне тунеядство. Вчера, в разговоре я слышал, что праздность тут не в почете, и именно поэтому я решил не выделяться. Однако слава уже бежала впереди меня, так что ближе к центру меня сопровождала пара человек, которые наперебой интересовались продолжением начатой истории. Что уж говорить, было приятно, однако открывать все карты и раскрывать замысел профессора Толкиена до конца я не собирался, так что ограничивался общими фразами, а вскоре и сам решил перейти в наступление и разведать у своих поклонников, как обстоят дела. Фанатов у меня в это прекрасное, чуть морозное, но радостное утро, повторяюсь было двое. Невысокий плотный Сало Зим, каменщик ожидавший нового наряда на работы и потому временно свободный, и такой же дородный и здоровый как стражник на воротах, Кило Шиммит. Тоже воротный страж, который отстоял свою смену и теперь мог посветить все свое свободное время тасканию за мной, и генерации глупых вопросов.
— Вот скажи рассказчик! — Восклицал крепыш Сало, — а еще истории будут? Я ведь даже в свитках нашей библиотеки ничего такого не читал! Удивительно, что твориться на нашем свете, а мы, простые работяги, вкалывает от зари до зари и не знаем всего этого.
— А меня другое волнует, рассказчик! — Не особо церемонился Шиммит. — Ты ведь у нас надолго, а то у меня сестра приезжает с Восточного удела. Страсть бы мне хотелось, чтобы она твои сказки послушала. У них, поди, такого и вовсе нет, в их медвежьем углу.
— Господа спокойствие, — я шел уверенной походкой маститого. — Истории будут и их у меня много. — Облегченное кудахтанье Сало. — А вот насколько задержусь, увы не знаю. Рассказчик ведь что, человек не оседлый. Буду на месте сиднем, так историй не прибавиться.
— И ты все запоминаешь? — От восторга Сало пританцовывал на месте, периодически делая смешные длинные шаги, чтобы не отстать от своих более рослых товарищей. — Вот каждое имя, каждую месть?
— Ага. — Я довольно кивнул.
— Восхитительно. Просто чудесно! Я бы так не смог.
Тем временем главная улица вывернула к площади, посреди которой находился колодец забвения, и я уже было ожидал увидеть говорливого дворника, однако кроме нас троих, у всех были дела, и площадь оказалась пуста. Усевшись на каменной скамье напротив здания, которое мои новые приятели называли не иначе как библиотекой, я приступил к своим расспросам.
— Я вам истории рассказывал, господа. — Я опустился на скамью и с облегчением вытянул больную ногу. — Однако и вы мне помогите. Чего будет стоить мое пребывание в славном городе Севильо, если я не унесу отсюда пару интересных истории. Вот к примеру, колодец забвения, что это такое?
Я кивнул в сторону аномалии, коптящей небо и перевел взгляд на притихших фанатов, которые после моих слов обменялись странными взглядами.
— Колодец забвения, — начал стражник. — Обычный такой колодец. Оракул все о нем знает, и если тебе, рассказчик нужно, то можешь выспросить у него. Мы же люди темные. С нас спрос невелик.
— Верно, — произнес Сало, серьезно и без восторга. — Это, как никак, святыня, почти божественное проявление, и чего ради нам языком трепать.
— Так я и не предлагаю вам раскрывать перед чужаком все тайны горного народа, — поспешил я успокоить своих фэнов, прилепив на лицо невинную улыбку, — но согласитесь, явление более чем странное. Дымит, но не пачкает и не греет. Издали пожар, близи вообще непонятно что. И диво ведь дивное, на границе этого и не видно вовсе, а как вступил на земли Пригорья, так сразу и узрел. Чудо.
— И правда чудо, — немного отошел Сало. — И я думаю, Шиммит, ничего страшного не случиться если мы поведаем рассказчику историю города.
— Ну ладно, — нехотя согласился стражник. — Я поведу рассказ, а ты, брат каменщик, если что, дополни.
И вот что мне удалось узнать.
Издревле горцы избегали селиться на равнинах и открытых местах, предпочитая надежность каменных сводов и толстые стены породы всему остальному. Жили они обособленно, ни во что не лезли, и блюли свою независимость. С гор и то спускались по необходимости, закупить соли или продать пару мешков доспеха, сделанного кузнецами, чья работа ценилась далеко за пределами королевства и прилегающих к нему государств. Застав, и поселений при них, из крупных, способных вместить гарнизон, жителей и скотину было всего три. «Соколиное гнездо» на границе со степью, самое ближайшее от Севильо. «Ястребиное гнездо» на дальних рубежах, служившее центром торговли с загорными народами, и «Гнездо коршуна», главная цитадель с архивами, святынями и общим собранием глав племен горных народов, кои до сих пор не имеют центральной власти.
Жили значит, так они, не тужили, но что-то случилось. Какой-то умник настолько углубился в недра, разрабатывая очередную жилу, что пробудил кровожадных горных демонов. По описанию демоны больше походили на гопников, но я не стал переубеждать моих разговорчивых друзей. Начались черные времена. Демоны грабили караваны, убивали путников и оставляли после себя истерзанные трупы, специально выставленные на показ с таким расчетом, чтобы стража цитаделей могла рассмотреть их изуверства во всех подробностях.